Из "Компромисса" Довлатова
"Котельная являла собой мрачноватое низкое здание у подножия грандиозной трубы. Около двери возвышалась куча угля. Здесь же валялись лопаты и две опрокинутые тачки.
В помещении мерно гудели три секционных котла. Возле одного из них стоял коренастый юноша. В руке у него была тяжелая сварная шуровка. Над колосниками бился розовый огонь. Юноша морщился и отворачивал лицо.
— Привет, — сказал ему Буш.
— Здорово, — ответил кочегар, — вы новенькие?
— Мы по объявлению.
— Рад познакомиться. Меня зовут Олег.
Мы назвали свои имена.
— Зайдите в диспетчерскую, — сказал Олег, — представьтесь Цурикову.
В маленькой будке с железной дверью шум котлов звучал приглушенно. На выщербленном столе лежали графики и ведомости. Над столом висел дешевый репродуктор. На узком топчане, прикрыв лицо газетой, дремал мужчина в солдатском обмундировании. Газета едва заметно шевелилась. За столом работал человек в жокейской шапочке. Увидев нас, приподнял голову:
— Вы новенькие?
Затем он встал и протянул руку:
— Цуриков, старший диспетчер. Присаживайтесь.
Я заметил, что бывший солдат проснулся. С шуршанием убрал газету.
— Худ, — коротко представился он.
— Люди нужны, — сказал диспетчер. - Работа несложная. А теперь идемте со мной.
Мы спустились по шаткой лесенке. Худ двигался следом. Олег помахал нам рукой как старым знакомым.
Мы остановились возле левого котла, причем так близко, что я ощутил сильный жар.
— Устройство, — сказал Цуриков, — на редкость примитивное. Топка, колосники, поддувало... Температура на выходе должна быть градусов семьдесят. Обратная — сорок пять. В начале смены заготавливаете уголь. Полную тачку загружать не советую — опрокинется... Уходя, надо прочистить колосники, выбрать шлак... Пожалуй, это все... График простой — сутки работаем, трое отдыхаем. Оплата сдельная. Можно легко заработать сотни полторы...
Цуриков подвел нас к ребятам и сказал:
— Надеюсь, вы поладите. Хотя публика у нас тут довольно своеобразная. Олежка, например, буддист. Последователь школы "дзен". Ищет успокоения в монастыре собственного духа... Худ — живописец, левое крыло мирового авангарда. Работает в традициях метафизического синтетизма. Рисует преимущественно тару — ящики, банки, чехлы...
— Цикл называется "Мертвые истины", — шепотом пояснил Худ, багровый от смущения.
Цуриков продолжал:
— Ну, а я — человек простой. Занимаюсь в свободные дни теорией музыки. Кстати, что вы думаете о политональных наложениях у Бриттена?
До этого Буш молчал. Но тут его лицо внезапно исказилось. Он коротко и твердо произнес:
— Идем отсюда!
Цуриков и его коллеги растерянно глядели нам вслед.
Мы вышли на улицу. Буш разразился гневным монологом:
— Это не котельная! Это, извини меня, какая-то Сорбонна!.. Я мечтал погрузиться в гущу народной жизни. Окрепнуть морально и физически. Припасть к живительным истокам... А тут?! Какие-то дзенбуддисты с метафизиками! Какие-то блядские политональные наложения! Короче, поехали домой!.."
"Котельная являла собой мрачноватое низкое здание у подножия грандиозной трубы. Около двери возвышалась куча угля. Здесь же валялись лопаты и две опрокинутые тачки.
В помещении мерно гудели три секционных котла. Возле одного из них стоял коренастый юноша. В руке у него была тяжелая сварная шуровка. Над колосниками бился розовый огонь. Юноша морщился и отворачивал лицо.
— Привет, — сказал ему Буш.
— Здорово, — ответил кочегар, — вы новенькие?
— Мы по объявлению.
— Рад познакомиться. Меня зовут Олег.
Мы назвали свои имена.
— Зайдите в диспетчерскую, — сказал Олег, — представьтесь Цурикову.
В маленькой будке с железной дверью шум котлов звучал приглушенно. На выщербленном столе лежали графики и ведомости. Над столом висел дешевый репродуктор. На узком топчане, прикрыв лицо газетой, дремал мужчина в солдатском обмундировании. Газета едва заметно шевелилась. За столом работал человек в жокейской шапочке. Увидев нас, приподнял голову:
— Вы новенькие?
Затем он встал и протянул руку:
— Цуриков, старший диспетчер. Присаживайтесь.
Я заметил, что бывший солдат проснулся. С шуршанием убрал газету.
— Худ, — коротко представился он.
— Люди нужны, — сказал диспетчер. - Работа несложная. А теперь идемте со мной.
Мы спустились по шаткой лесенке. Худ двигался следом. Олег помахал нам рукой как старым знакомым.
Мы остановились возле левого котла, причем так близко, что я ощутил сильный жар.
— Устройство, — сказал Цуриков, — на редкость примитивное. Топка, колосники, поддувало... Температура на выходе должна быть градусов семьдесят. Обратная — сорок пять. В начале смены заготавливаете уголь. Полную тачку загружать не советую — опрокинется... Уходя, надо прочистить колосники, выбрать шлак... Пожалуй, это все... График простой — сутки работаем, трое отдыхаем. Оплата сдельная. Можно легко заработать сотни полторы...
Цуриков подвел нас к ребятам и сказал:
— Надеюсь, вы поладите. Хотя публика у нас тут довольно своеобразная. Олежка, например, буддист. Последователь школы "дзен". Ищет успокоения в монастыре собственного духа... Худ — живописец, левое крыло мирового авангарда. Работает в традициях метафизического синтетизма. Рисует преимущественно тару — ящики, банки, чехлы...
— Цикл называется "Мертвые истины", — шепотом пояснил Худ, багровый от смущения.
Цуриков продолжал:
— Ну, а я — человек простой. Занимаюсь в свободные дни теорией музыки. Кстати, что вы думаете о политональных наложениях у Бриттена?
До этого Буш молчал. Но тут его лицо внезапно исказилось. Он коротко и твердо произнес:
— Идем отсюда!
Цуриков и его коллеги растерянно глядели нам вслед.
Мы вышли на улицу. Буш разразился гневным монологом:
— Это не котельная! Это, извини меня, какая-то Сорбонна!.. Я мечтал погрузиться в гущу народной жизни. Окрепнуть морально и физически. Припасть к живительным истокам... А тут?! Какие-то дзенбуддисты с метафизиками! Какие-то блядские политональные наложения! Короче, поехали домой!.."
-
-
11.02.2010 в 21:27-
-
11.02.2010 в 21:38-
-
11.02.2010 в 22:17-
-
11.02.2010 в 23:59-
-
12.02.2010 в 12:47Т.е. ты собираешься поступить на курсы
кройки и шитьяутюга и паяльника? ))-
-
12.02.2010 в 19:37